Плевал на правила: судьба легендарного тренера

МОСКВА - 4 авг - РИА Новости. Его знала вся страна, его учениками гордился Советский Союз, а имя произносили с трепетом - то ли от восхищения, то ли от страха. Станислав Жук был человеком, который буквально создавал чемпионов и менял историю советского фигурного катания. Уход легенды оказался настолько же стремительным, как взлет: одинокий, забытый, спившийся - он умер на холодных ступенях метро.

Свое место в спорте Жук завоевал еще как фигурист. В паре с супругой Ниной он трижды поднимался на пьедестал чемпионатов Европы.

Да, золото международных турниров так ему и не покорилось, но уже тогда все видели, что в нем есть что-то большее, чем просто талант спортсмена. Он был рожден для того, чтобы учить.

Поменяв коньки на тренерский свисток, Жук буквально перевернул представления о парном катании. Именно он впервые начал ставить в пары на льду высоких, сильных мужчин и миниатюрных женщин. Такой тандем позволял исполнять элементы, от которых замирал зал: головокружительные поддержки, сложнейшие выбросы, рискованные вращения.

Первым воплощением этой идеи стала пара Александр Горелик и Татьяна Жук - младшая сестра тренера. Их серебро на Олимпиаде 1968-го стало сенсацией и дало старт новой советской школе парного катания.

После Горелика и Жук были Роднина и Уланов, затем Роднина и Зайцев. Это были легенды, которыми восхищался весь мир.

В его команде блистали и одиночники: Елена Водорезова, Александр Фадеев - спортсмены, которые тоже завоевывали мировые титулы и становились символами советского превосходства на льду.

Но мало кто догадывался, что за каждый триумф ученики платили высокую цену. Методы Станислава Жука вряд ли выдержал бы кто-то из современных спортсменов, настолько они были беспощадны. Он был не просто тренером, а настоящим командиром, который отдавал приказы, и не терпел возражений. Дисциплина в его группе напоминала армейскую: шаг в сторону - наказание, ошибка - почти преступление.

Оправдания он не слушал, промахов не прощал. Даже непобедимая Ирина Роднина, казалось, способная выдержать все, что угодно, не смогла мириться с его диктатурой и в итоге ушла к Татьяне Тарасовой.

Сама Тарасова позже признавалась: если бы в современном спорте кто-то позволил себе разговаривать с подопечными так, как это делал Жук, его бы немедленно уволили.

Его жесткость и авторитаризм отталкивали многих, но, пожалуй, еще опаснее для него самого была другая черта - абсолютная независимость. Жук не боялся демонстративно нарушать негласные правила советского спорта. Он спокойно общался с эмигрировавшими на Запад олимпийскими чемпионами Людмилой Белоусовой и Олегом Протопоповым, которых официальная власть считала изменниками. Давал интервью западной прессе, не утруждая себя согласованиями с КГБ. Эти поступки раздражали чиновников и силовые структуры.

Накопившееся давление и постоянные нападки недоброжелателей взяли свое: Жук начал пить. Его зависимость не осталась незамеченной. В спорткомитете об этом знали, а его враги лишь ждали подходящего момента для удара.

На тренировках он часто появлялся в нетрезвом состоянии, и это стало отличным поводом для опалы. В 1983-м Жука отстранили от работы с основной сборной СССР, обвинив в "аморальном поведении".

Три года спустя его выгнали и из ЦСКА. Это решение поспешно поддержали его противники, написав письмо в ЦК КПСС, в котором обвиняли тренера в многочисленных нарушениях.

Под письмом стояли подписи многих фигуристов, среди которых были хореограф Марина Зуева и фигуристка Анна Кондрашова, однако доказательств никто не предоставил. Но этого хватило, чтобы окончательно отстранить тренера-тирана от мира спорта.

После изгнания Жук отправился в Японию, но и там ему не удалось найти себе место. Он отказался тренировать японских фигуристов, предпочитая не готовить соперников для своих соотечественников.

Вернувшись в СССР, он продолжил пытаться внедрять свои инновационные методики и предлагать новые системы оценки в фигурном катании, даже запатентовав коэффициенты сложности для программ. Однако теперь уже никто не был готов слушать опального тренера, и его идеи так и остались без внимания.

После всех испытаний он остался один. Доживал на скромной пенсии. Известный в свое время, он стал никому не нужным, забытым человеком с репутацией скандалиста и алкоголика.

Казалось, что его жизнь утратила смысл, стала бесполезной. Жук принял отстранение от большого спорта и непризнание своих идей слишком близко к сердцу. Ничем другим он заняться не смог.

Но в конце 1998 года, когда ему было уже 63, ему предложили вернуться в сборную России. Его опыт снова понадобился, и надежда на возвращение окрылила его. Однако, 1 ноября, по пути на встречу с болельщиками, его сердце не выдержало. Станислав Жук ушел из жизни в московском метро. Именно там, среди равнодушных прохожих, он сделал последний шаг. И упал замертво.

Тамара Москвина позже с горечью говорила, что Жук так и не успел написать свою книгу, не передал свою методику и не поделился всем, что знал. Все, что он накопил за годы своей тренерской работы, ушло с ним. Возможно, его стиль не подошел бы новому времени, ведь даже при Советах его методы вызывали страх и недовольство.